Оленина 2
«Достали гады!»
Дети решили драться
В слезах потеряв терпенье
С уродами расквитаться за
Первый свой День рожденья.
Дети стали врагами
Нежных самцов и самок
Душили их проводами
От игровых приставок
За то, что взрастили слабость
В тесных бетонных клетках
За то, что нас мало осталось
Свободных счастливых деток!
Дельфин
Мать – говно! Но отчетливо я это понимаю только сейчас. Уже наверное любая мышь знает, что есть понятие медитация. Но почти никто не понимает что это такое.
Медитация – это самосознание, постоянно закаляющееся в борьбе с проявлениями коллективного бессознательного внутри нас. Каждый человек наполнен этим дерьмом по уши! Но в этом и смысл, пребывая на этой Земле бороться со своими страхами и слабостями, и открываться Богу. Но в детстве я не был труслив, завистлив, горделив, обидчив, не врал себе и другим, не жалел себя. Это все появилось. И источник этого говна – мать!!! Каждый порядочный рулонит борется с матерью в голове, но мне пришлось это делать в физическом, реальном мире, борясь за свободу и путь к Богу.
До этого я описал, как эта сука всеми правдами и неправдами пыталась оградить меня от Учителя и Духовной Школы. И потом выдумала, шо подыхает.
-Сына! Я – умираю! Врачи сказали, что осталось 2 недели, может быть месяц, в крайнем случае два. Поухаживай за мной! А когда я помру, занимайся йогой, делай что хочешь.
Я ей сказал: «Мать! Не ссы! Ты помрешь – и пойдешь к Богу, а там вечная благодать. Тут ты мучаешься, за мной бегаешь, на работе срабатываешься, а там – баста! Нет проблем!»
Но тупая корова не увлекалась Учениями Просветленных Мастеров и не секла поляну, шо ее жизнь – жопа. И просто решила, что сын бессердечный, неисправимый сектант.
Намеренье развиваться и быть рядом с Гуру увели меня от ебанутой мамаши к самостоятельной жизни в миру. Там я понял, что мать сделала меня калекой. Я и бомжевал, и побирался, жрал конфеты с могилок на городском кладбище, беспокоя местных бомжей и создавая им конкуренцию. Я месяцами не мог купить себе нормальную одежду. Только Знание Учителя и задание создать группу спасало меня в мясорубке жизни. Пришлось наверное 10000 раз послать мать на хуй, прежде чем получилась какая-то группа и стабильные деньги.
И после всех заданий я наконец-то в группе учеников, проходящих этап проверки в лесу, в деревянном домике. Постоянные духовные практики и общение с природой делали мою душу все более восприимчивой к благодати и радости. Но рядом было село и там пошел слух, шо поселились странные парни:
- по вечерам в клуб не ходят.
- водку не пьют, не курят, не наркоманят, не дерутся.
- к местным дояркам не пристают.
- и вообще че-то там постоянно строют.
ЗНАЧИТ – СЕКТА!!!
Милиция на помощь.
Мы были подготовлены. У нас был погреб, куда мы за 30 секунд забивались битком. Все понимали, что никто, никакого преступления не совершал, и кто-то боялся, а кто-то бесился. Бесился на то, что сейчас не может изучать духовную литературу, что не может гулять в лесу, или петь, или делать магические предметы, или любимую работу по дому. Становилось отчетливо понятно, что мое развитие не только на хуй никому не нужно, оно еще и опасно для того кошмара, который был в миру.
Первые менты были тупые.
Мы прятались в погреб, и некоторые умудрялись чихать, рыгать и пердеть, смеяться. И менты нихуя не замечали.
Но потом видимо селяне не сильно забеспокоились, что секта сглазит их корову и она высрет меньше навоза, они плохо удобрят картошку и не прокормят своих внуков. И наслали ментов побольше.
Всех повязали. Повезли в мусарню. Такой хороший контраст с лесом. Я даже не удивился, когда мент сказал: «Тебя же мама ищет».
«Еще не сдохла! А обещала, сука! Врёт! Уже десять месяцев прошло!» - появилась первая мысль.
- А вы знаете, дядя милиционер, я сейчас к ней поеду. Отдайте мне паспорт!
- А вот нихуя, гадёныш! Твоя мать просила тебя задержать, пока сама за тобой не приедет! Вот, подпиши!
«Нецензурно выражался на сотрудников милиции, на замечание не отреагировал. Задерживается на сутки.»
- Я это подписывать не буду! Это липа, ни на кого я не матерился!
- А никого это не ебёт, что ты подпишешь. Твоя мать прокурор. И меня выебут, если я это не сделаю, так что отдыхай на нарах!
«Да – думаю я – моя мать меня очень любит, упекла в тюрягу, а дальше чё?»
А дальше я познакомился с Васей – сокамерник мой. Первое, что он спросил:
- Голодный?
- Ага.
- Вон, поешь – чай, сладкий хлеб, каша, немного печенья.
«Пиздец, - думаю я, уплетая кашу - После целого дня кантования в ментовке, кто же мне ближний? Мент, мать или этот зэк?». Мама говорила, что в тюрьме страшные люди. Вася оказался добродушным. Он съебался от своей жены и детей. Пьянствовал и угонял машины. Всю ночь мы обсуждали с ним темы о бесполезности образования, о том, что семья – это жопа, дети – уроды, жена – стерва, и копия тёщи, и о том, что где-то есть Бог, а мы в тюряге.
С утра началась карма-йога: открылась железная дверь и здоровый мент с красными глазами заорал:
- Эй, ты, пиздюк! Быстро коридор подметать!
Я радостно схватился за веник, потому что появилась возможность подвигаться и возможность подышать свежим воздухом.
- Быстрей мети, ублюдок! Хорошо мети, сука! У тебя что, руки из жопы растут? Уёбок! – распинался надзиратель.
«Вот это астрокарате», - подумал я, хорошо пробуждает!
- Хули ты лыбишь? Зубы мешают? Пиздуй в камеру!
Тогда я еще и не подозревал, что из-за матери буду еще много раз попадать в такие места и общаться с такими людьми.
Эта тварь приехала через сутки и забрала у Ментов мой паспорт.
Под конвоем двух Ментов меня сопроводили в машину. Оказывается, она на прокурорской машине с каким-то ментом приехала в другой город. И теперь этот мент пытался втюхать мне гнилую мораль о том, что нужно слушать эту маразматичку, с шизофреничными глазами и заводить семью.
Когда меня доставили в ее нору я приступил к срочному плану побега. Главное было – паспорт. Спиздить не удавалось, его нигде не было. Тогда возникла гениальная мысль – я устраиваюсь на работу! И мне нужен паспорт. Но погань не хотела верить на слово: «Я пойду с тобой.» Я для вида вычитал, где есть какая-то вшивая контора. И эта дура приклеилась как банный лист. Воображение работало и в потоке:
- Мать! Я тебя стесняюсь! Да я, блядь, я сам устроюсь на работу, дай паспорт!
- Я тебе не верю – ты убежишь!
- Куда? В лес? Вот уже контора за поворотом, подожди здесь, не позорь меня.
- Ладно, только ты мне обещаешь?
- Да, обещаю, - говорю вслух. И думаю про себя: «Обещаю, что буду идти к Богу и не предам Учителя!»
Взяв заветный паспорт, я двинулся, завернув за угол – побежал. Быстрее, быстрее, еще быстрей. Сел на маршрутку, чтобы забрать вещи из ее норы. Я знал, что она сидит, что она уже мечется, что может позвонить соседям, ментам, кому угодно, чтобы меня остановить. Поэтому я действовал уверенно, четко и жестко. У меня не было жалости к этой суке, которая искалечила свою жизнь, а теперь калечет мою. Я был осторожным. С вещами, обходя ментов, не показываясь на вокзалах, я ехал автостопом к своей судьбе, к Учителю, к Богу!!!