- Ты останешься на второй год! – орала на Рулона директриса, тряся своими обвисшими щеками и брызжа слюной.

– Я вызываю в школу твоих родителей!

Рулон, вжав голову в плечи и ёжась от страха, выслушивал эту тираду.

– А сейчас марш на урок! – визжала маразматичка.

Только Рулон понуро вышел из директорской, как за ним погнался Цыпа:

– Стой, урод! Я ща тебе вмажу!

Но Рулону таки удалось первым добежать до  двери класса – он влетел в аудиторию, где уже шла химия. Цыпа заглянул в класс, но не решился хватать Рулона при училке.

– Я сегодня тебе рожу расколочу  за то, что ты  продал мне  туфту,   сука! – крикнул он напоследок и хлопнул дверью.

Весь ошарашенный и подавленный, сидел Рул за своей партой. Шла лабораторная, и на столе у всех стояли колбочки, спиртовки и другая дребедень для химических опытов.

– Ты че такой загруженный? – спросил Алхимик. – Ставлю червонец, что я тебя развеселю. Спорим?  – подмигнул он Рулону.

– Фиг с два, – мрачно отозвался Руля.

– Ну всё! Помни, что ты сейчас мне червонец проспорил.

И тогда сказал Алхимик Килоджоулю:

– Где твоя реторта? Давай её сюда!

Пока училка отлучилась из класса, Килоджоуль подал Алхимику реторту, тот положил в неё маленький темно-зелёный кусочек, закрыл её резиновой пробкой с отходящей от неё трубкой и закрепил реторту над спиртовкой. Вскоре колбочка начала наполняться густым дымом.

– Ну, Руля, всасывай дымок через трубку, но осторожно, смешивай его с воздухом, а то закашляешься, – и Алхимик сам взял трубку в приоткрытые губы и медленно вдохнул дым, задержав дыхание.

– Ну че? Вдыхай! – подбадривал Рулона Килоджоуль.

Рул недоверчиво взял в рот трубку и стал вдыхать с приоткрытым ртом, подражая Алхимику. Густой, тяжелый дым, похожий на какие-то эфирные испарения, заполнил его лёгкие.

– Вот так, а теперь задержи дыхание.

И тут Рулон почувствовал, как какая-то эйфория разливается по его телу. Стало необычайно легко и радостно. Его проблемы показались ему несущественными и смешными, он глупо захихикал, выпуская изо рта клубы дыма.

– Вот так: понял, что такое гашиш? Теперь ты нам червонец должен, – сказал Килоджоуль и тоже затянулся дымком.

– О, че-т вы тут, задвигаетесь? Дай-ка и я вмажу! – подвалил к ним Лошак, и другие пацаны и активные девчонки стали по очереди подходить к реторте Алхимика и дышать дымом.

Плохое настроение Рулона как рукой сняло, ему было уже наплевать на Цыпу и директрису с её вызовом шнурков.

 Через 5 минут весь класс торкнуло.

Кто-то сидел с остекленевшим взглядом, кто-то хохотал, кто-то ползал  на четвереньках у доски или занимался подобным же  полезным и умным занятием. Возвратившаяся училка весьма удивилась, увидев подобную галиматью.

– Что происходит?! – завопила дебилка. – Немедленно сядьте на свои места!

     Но, и без того неблагополучный, класс теперь превратился в дезорганизованное стадо умалишенных. Рулон уставился на училку, которая показалась ему внезапно появившимся инопланетным пришельцем с картины Репина «Приплыли». Он увидел у неё зелёные рожки и глупо захихикал.

– Рулонов, успокойся! Твоих родителей уже ведь вызвали к директору! Тебя будут переводить в школу для умственно отсталых!

Рул слышал её голос откуда-то издалека и не сразу понимал, о чем она говорит. Ему показалось уморным, как она шлепает губами, и он громко расхохотался. Училка хотела разоряться дальше, но рухнула на пол, потому что её с разбегу стал бодать Михеченко, который до этого ползал, прячась за учительским столом. Стоя на четвереньках, он поднял голову вверх и замычал – видимо, он перевоплотился в быка.

– А-А-А-А!!!– завопила перепугавшаяся баба.  – Что тут происходит?! Что происходит?! – испуганно заверещала она и ринулась прочь из класса, ища спасения от любимых ученичков.    

 – Щас будет копец, – шепотом сказал Алхимик Килоджоулю, так как они были уже бывалыми торчками и пригрузились не так сильно, как остальные. Химик сунул реторту себе в карман и сказал:

– Пора сваливать!

Джоуль толкнул Рулю:

– Что, пойдешь с нами?

До Рули с трудом доходило, что происходит настоящая чертовщина и лучше смываться. Больше никого вразумить не удалось, и они втроем ломанулись из аудитории.

Только они успели через полчаса спрятаться в сортире, как в класс внеслась училка с директором и начало истерично орать, тщетно пытаясь поставить на место поехавший чердак учащихся. Из аудитории доносился смех, вой, звук разбившегося стекла и какой-то грохот непонятного происхождения. Не дожидаясь трагической развязки, наши герои ретировались из школы. Но тут на горе Рулона ошивался Цыпа. Рул  заметил его еще издали, но ему было  радостно и он, не чуя беды, шел к нему навстречу – хотя была отличная возможность удрать, но конопля отключила у Рулона все неприятные душевные переживания, в том числе и страх. И вот уже удар по роже не заставил себя долго ждать.

– Вот ты где, сука! – поздравил его Цыпалин.

– Хотел обмануть меня, значит! – сказал он ломающимся от обиды  голосом и ещё раз вмазал Рулону, расквасив ему шнобель.

– Оставь его, он всё равно пьяный, – сказал ему Джоуль.

– Нет, я расколочу ему харю, – заорал Цыпа и осыпал его градом ударов, от которых Рулон упал разбитой рожей в снег.

– Оставь его! Он все равно ничего не понимает! – стали оттаскивать Цыпу Химик с Джоулем.

Цыпа харкнул на Рулона и пошел, матерясь и выкрикивая страшные проклятия.

– Ну че, кинем его тут, что ли? – сказал Джоуль.

– Нет, это не совсем гуманно, – заметил Химик, – давай его притащим в наш  подвал, а там на иглу подсадим. У него всегда бабки есть, пусть у нас ширево покупает.

В подвале Рул потихоньку начал приходить в себя. Лицо сильно болело, и стали наваливаться серьезные проблемы с директором, о которых снова стала вспоминать его глупая тыква.

– Классно было под ширевом, – сказал он.

Не было никаких отрицательных ощущений и эмоций, только положительные.

– Да, все наркотики действуют как физическая и душевная анестезия: из кокаина делают новокаин, который колют для анестезии, а самое лучшее обезболивающее из мака – опиум, его при всех операциях дают.

–  Щас ты всего лишь гашиша пыхнул, а если героином ширанешься, то узнаешь настоящий кайф, – просвещал его Химик.

–  Героин как раз из опиумного мака гонят, он центры удовольствия в мозге включает, а центры страдания отключает. Понял? – добавил ему Джоуль.

–  Дак от него же будет зависимость, – сказал Рул.

–  Нет! Никакой зависимости не будет! – разводил его Химик. – Вот после операции некоторые подолгу пьют опиумтригидрат и потом живут себе нормально.

– Зависимость только у слабовольных людей бывает, –  лечил его Джоуль. – Но анестезия – это так, ерунда, самое клевое, что дает наркота – это измененное восприятие. Ты начинаешь иначе видеть весь мир: иные ощущения, иной взгляд, глюки, экстатические переживания.  Ты обогащаешь себя новым опытом: помнишь, как даже  от гашиша ты  уже не воспринимал училку. Она тебя строит, а ты ей смеешься в лицо.

–  Да я даже как-то забыл, что идет урок, – сказал Рул. – Думал, что это за явление, а это преподавало со мной базарит. А я думаю, что это НЛО. Прикольно.

–  Ну, вот видишь, – сказал Джоуль. – Химик, даставай геру, давай задвигаться будем.

–  Только я не хочу колоть себе вены, а то мать заметит и менты, – сказал Рул.

–  А колоть и не  надо, можно курить с золотинки, – пояснил Химик. Он достал свечу и зажег ее. Затем взял и сделал трубочку из плотной бумаги размером с сигарету, насыпал белый порошок героина на фольгу и поднял ее к свече. Порошок начал дымиться, а Химик стал втягивать дым через трубочку в рот.

–  На-ка! Затянись Руля! – сказал Джоуль, протягивая ему трубочку.

Рул сделал также, и вдохнул в себя пары героина. Легкая волна блаженства и опьянения разлилась по  его телу. На сердце сразу стало приятно и радостно.

–  Вот, понял, что это такое?! – сказал, блаженно выдыхая Химик.

– Почему же нам запрещают это? – пребывая в эйфории, спросил Рул.

– А что, ты же видел, что было в классе! Все стали неуправляемыми, вышли из-под контроля. А государству нужно держать народ в повиновении, а это оно делает за счет страха и надежды на лучшую жизнь. Наркотик снимает с тебя страх, и надежда уже не нужна, ты уже кайфуешь, ты выходишь из социального игрища. Ты думаешь, что удовольствие в деньгах или власти, в славе, в шмотках, бабах, машинах? Это блеф. Удовольствие –  внутри тебя, и ты идешь к нему самым коротким путем. А это не нужно тем, кто у руля. Они хотят тобой манипулировать. А ты нашел уже ключ от  самого себя. И сам достиг того, что они тебе обещали при коммунизме. Такого удовольствия тебе ничто не доставит, ведь ты напрямую его получил из своего мозга, – сказал Джоуль и затянулся дымком.

Рулон осознавал себя в новом состоянии. «Вот, оказывается, каким я могу быть: расслабленным, экстатичным, блаженным – могу видеть мир по-другому. Я раскрываю новые грани самого себя, химия меняет все функционирование моей машины».

– Рулон, а хочешь получить настоящую дозу, – сказал Химик, – то, что ты испытываешь сейчас, это цветочки, а там ты попадешь в настоящий рай.

– А что, колоться надо? – спросил Рул, хотя сейчас у него уже не было к этому особой неприязни.

– Нет, не обязательно, – сказал Джоуль. – Можно просто нюхать: берешь порошок и вдыхаешь его носом. В носу очень много кровеносных сосудов. И героин сразу попадет в мозг. И все!

– Только настоящая доза стоит 100 баксов. Берешь? – спросил Химик.

– Беру! – не раздумывая,  сказал Рул.

И, изменив своей осторожности, достал деньги из потайного кармана прямо при всех. Наркотик опьянил его, и он не чувствовал страха, и все люди казались ему родными и близкими. К тому же его сознание было сужено до восприятия настоящего момента. И он плохо отдавал себе отчет о последствиях своего поступка.

– Ну, вот и ладушки, – сказал Химик, заталкивая лавэ в свой карман.

– На, нюхай, – протянул он ему бумажный сверточек и трубочку, при помощи которой они курили с золотинки.

Рул развернул бумажку, вставил один конец трубки  в ноздрю, а другую направил на порошок и вдохнул носом. Тут же порошок попал в его носоглотку, создавая там непривычное ощущение. Оставшийся порошок Рул втянул  уже другой ноздрей. Через минуту он ощутил, как его состояние начинает меняться. Перед глазами все поплыло, голова закружилась. Он закрыл глаза и прилег на какие-то тряпки в углу подвала, там же, где и стоял. Вдруг его ослепила вспышка яркого света и волна невероятного экстаза и блаженства, которого он никогда не встречал в жизни. Но через недолгое время он снова очнулся, его рвало и мутило. Он выблевал там же, где сидел. Голова кружилась так сильно, что он не был способен встать и даже открыть глаза.

– Что со мной? – стал мычать он.

– Это так всегда сперва бывает, – успокоил его Химик. –  Организм еще не привык. Ну, ничего, скоро ты будешь долго и безболезненно кайфовать.

– Так буквально пару раз бывает, – сказал Джоуль.

Долго его голова мутилась, и он мог только ползать, не способный передвигаться на ногах.

Утром Рулон встал и пришел в себя. Химика и денег в потайном кармане уже не было. С опухшим от побоев лицом, в подавленном и болезненном после ширева состояния, он выполз из подвала и поплелся в школу.

В опустошенном и бессмысленном состоянии он сидел рядом с Мэри и даже не был способен весело рассказать ей о своих приключениях.

– Что с тобой приключилось, уродец?! – весело сказала она, потешаясь над его посиневшей рожей.

– Героин нюхал с Химиком в подвале, – подавленно сказал он.

– И как? – спросила его лукаво Мэри.

– Хреново что-то: нет ни  энергии, ни денег – обворовал меня, падла.

– Вот так, дурак, будешь знать, где и как этим нужно заниматься. Раньше наркотики принимали в определенное время, во время религиозных церемоний, в храмах под руководством жреца. Тогда в этом был толк. А эта подвальная наркомания может тебя только разрушить.

Рулон рассказал приключения вчерашнего дня Мэри.

– Вот так, придурок, – подытожила она его  болтовню. – Ты просто отключился от проблем, забыл их на время, но они остались, и тебе разбили харю. И ты даже стал не способен противостоять этому. И твоих стариков все равно вызвали  к директору,  и тебя все равно могут отправить в дебильную школу. Водка, наркотики, бензин, ацетон, которым дышат токсикоманы, просто отравляют мозг, и в первую очередь они отключают самую поверхностную его часть, где у тебя живет внушенная больным обществом программа зомби. И от этого тебе становится легко, так как эта программа сильно угнетает твои и без того тупые мозги. Поэтому такие слабаки, как ты, и спиваются, ища спасения в отрыве от закабаляющего их влияния программы зомби, состоящей из  страхов, долгов, ответственностей, запретов, но так и не могут что-то изменить в себе или в жизни.

– Что же теперь делать с этой ахинеей? – удивленно спросил Рул, думая об общественных стереотипах, оценках и программах.

– Ты должен  искоренить их в себе с помощью  созерцания: просто видишь их в себе, здороваешься с ними  и посылаешь на фиг, понимая, что это не ты, а лишь результат внушения и подражания уродам! Все, из чего ты состоишь, – это инстинкты, привычки и чужие  мнения, но, созерцая енто, ты можешь перестать отождествляться и вестись на них! Всасываешь? Придурок!

– Дак все же: нужны наркотики или нет? – спросил озадаченный Рулон.

– Конечно, нужны, – ответила Мэри. – Раз уж их создал Бог, но ведь только вопрос в том, как их применить!

С этими словами она достала маленькую коробочку и открыла её – там был белый порошок.

– Героин? – спросил её Руля, глядя на неё с явным сомнением, стоит ли повторять вчерашнюю экзекуцию.

– Кокаин! – рассмеялась Мэри, видя его недоумение. – Мак – это снотворное, он даёт слабое состояние, погружает вовнутрь, а кокаин – полная противоположность. Он дает тебе энергию и позволяет активно действовать вовне. К тому же он обостряет восприятие и умственные способности. Его применяли многие творческие личности, богема.

– А что с ним делать? – спросил Рул.

– А то же, что и с герой. Нюхать нужно, – с этими словами она отсыпала небольшую порцию на тетрадь Рулона. – Вот столько тебе сейчас  будет достаточно, а то  не сможешь сидеть на месте без гашиша и разнесешь всю школу.

– А почему не смогу без гашиша? – спросил Рул, сворачивая трубочку из листа, вырванного из учебника.

– А потому, мой милый, что конопля – тоже сильное успокоительное. Как и мак. И после хорошей дозы  гашиша, анаши или марихуаны особо не побесишься.

Рулон втянул носом порошок. Сперва одной ноздрей, а затем и второй.  И его носоглотка стала замораживаться и онемевать.

– Ой, что это со мной? – забеспокоился он, трогая свое лицо.

– Анестезия, мой милый! Ну, это ерунда! Пройдет! – Бросила она.

– А чем отличаются анаша, марихуана и гашиш? – спросил  Рулон.

– А тем, что анаша – это самая слабая конопля, часто смешанная с табаком. Марихуана – уже покрепче, и гашиш – самый смак: это части конопли, содержащие больше всего эфирных масел, создающих наркотическое опьянение. 

Вскоре Рулон стал чувствовать, как в его в голове стало проясняться. Его дыхание стало глубоким, он стал дышать всей грудью, появилось веселое ,приподнятое чуть экстатичное состояние.

– Вот теперь не грех и праноямой позаниматься! – сказала Мэри. – Смотри, как ты стал хорошо ощущать дыхание!

Рулон сел с выпрямленным позвоночником и стал делать дыхание то через одну, то через другую ноздрю – анулома-вилома пранаяма.

Рулон сразу вошёл в хорошее медитативное состояние и стал чувствовать токи энергии во всем теле.

– Рулонов! К доске! Отвечай урок, чем ты тут занимаешься?! – развопилась училка, увидев странные действия ученика.

Рулон, чувствуя приподнятое состояние, вышел к доске и стал возбужденно болтать всё, что приходило в голову:

– Квадратные корни, они такие квадратные, потому что это корни. Они квадратные корни. Эти корни, они бывают квадратными. А квадраты бывают коренными. Квадраты и корни  – они хорошо живут.

– Садись! Два! – заорала во всю глотку преподка, стремясь прекратить возбужденный лепет Рулона.

– Подождите, я знаю тему! – возразил он, вызвав новую волну смеха  всего класса.

– Садись на место, не срывай урок! – завыла она.

– Подождите, я, конечно, сяду, но я хочу Вам рассказать, какие бывают эти корни.

– Вон из класса! – бесилась училка под дружный гогот всей  аудитории.

– Они – хорошие, эти квадратные корни! – продолжал нести ахинею Рулон.

– Убирайся! Придурок! – сорвалась на истошный крик тупая преподка и начала выталкивать Рулона из класса.

– Я люблю Вас! Я люблю квадратные корни! – продолжал нести Рулон свою галиматью, пока не оказался за дверью.

Выйдя в коридор, Рулон ощутил большую энергию и раскрепощенность. В таком состоянии он мог сделать гораздо больше, чем в обычном. Но настрой был  положительным, и не хотелось причинять кому-либо зло.

«Я могу пойти и признаться директрисе в любви, или объяснить на педсовете учение Будды», – он пошёл по школе совершать великие дела.

Марианна выловила его недалеко от туалета, где он пытался склеить двух симпатичных девчонок из пединститута, пришедших на стажировку в младшие классы.

– А вот где ты, придурок! – окликнула его она.

– Я чувствую в себе огромные силы и способности, – констатировал Руля.

– Запомни это состояние! Дурило! А то скоро оно кончится. Вот каким ты можешь стать, если будешь развиваться.

– Дай мне коку, я хочу всё время торчать, – заявил Рул.

– Обломись, милый!  Ты должен достигать этого состояния практикой танца пьяного и пляски дурака. А частое употребление кайфа обесточит тебя и приведёт к ломке. Ведь наркотик задействует твою тонкую энергию, в том числе и сексуальную, которая очень важна, и растрачивать её  для прикола грешно. Поэтому в следующий раз ты торканешься у нас через месяц. А теперь не трать зря энергию и иди занимайся йогой.

Рулон забурился в кабинет уборщицы, где он любил прятаться среди швабр и грязных тряпок, и занялся практикой.

 

* * *

 

Через месяц Рулон приперся в гости к Мэри, где тусовались её подружки и чуханы, обеспечивающие её баблом.

– Вот полюбуйтесь, это Рулон, – представила его Марианна.

– Он доучился уже до того, что его переводят в дебильную школу.

Рулон скривил глупую рожу и стал двигаться как паралитик, направляясь к столу, за которым сидела вся шобла, балдея над его приколами.

 

Вся эта школа – полное фуфло! – сталбазарить Витяй, учившийся в спецшколе. Я один раз отымел училку.

А че, симпатичная шо ли? – спросил его Денис.

– Нет, стремная, но я это сделал из идейных соображений. В её лице я поимел всех этих чертовых педагогов, которые засирали мне мозги своей ересью.

 

 

– Да вот это потрясающая политическая акция, – сказала Нелли, и все весело зааплодировали Витяю.

– Вместо того, чтоб давать знания, нас учат идиотизму.

– Педсовет на мыло!!! – раздавались радостные выкрики.

– Никто тебя не научит хорошо жить, отдыхать, заниматься сексом, найти путевого мужика и иметь много бабок! – подытожила Лера.

– А кому это нужно? Всем нужны образованные рабы, которые работали бы за 3 копейки, вот и всё! – заявила Эмма. – А школа – это такое место, где должны детей сделать послушными зомби, вымуштрованными рабами. И дети чувствуют это и, как могут, сопротивляются этому зомбированию и оглуплению. А самые слабые становятся хорошистами-парашистами. С ними этот эксперимент удался. В институтах эта хрень продолжается, и только единицы остаются свободными людьми.  

– В школе должны каждого учить тому, к чему человек призван, – заявила Нелли. – Т.к. другие знания ему просто не понадобятся, и он  всё равно их забудет. Вот меня должны были учить трахаться, танцевать стриптиз и сбивать лавэ с богатых лохов.

Рулон представил, как это бы делали тупые школьные преподавалы, и гадко расхохотался вместе с остальными.

– Вот мы здесь и собрались, чтоб сбросить с себя оковы, в которое заковало нас больное общество, – подытожила Марианна. – Скажи же, Рул.

 –У-У-У, – взвыл он, и стал делать вид, что что-то хочет выковырять из своей тупой репы.

– Что ты делаешь? – спросил Денис.

– А там они! – ответил Рулон, показывая на свои мозги под дружный хохот.

– А я, – заявил Вадяс, – понял, что надо валить отседа на тот свет – всё равно это говно не изменишь! – сказал он то ли о себе, то ли об окружающем мире. – Именно в этом может проявиться свобода воли каждого чучека, что он может, когда надоест, протянуть копыта.

– Счастливой тебе смерти!!! – пожелала ему на дорожку Мэри под общий хохот собравшихся.

– Остановите землю, я сойду!!!

– Убей себя! Спаси планету!!! – раздались радостные выкрики.

– Да, я правда собрался откинуться, вот сделаю передознячок и не вернусь! – продолжил Вадяс. – Классно, когда дохнешь от передозняка! Кайф!

– Только вот геры у нас нигде нету, – заметила ему Мэри. – Так что придется тебе отложить на следующий раз, и теперь давайте начнем грибную вечеринку! – и она подмигнула Эмме, которая быстро принесла всем чай с психотропными грибами, таблетки с амфетамином и сигареты с марихуаной.

– А что енто за грибы? – спросил Рулон, потянувшись к чашке.

Марианна дала ему по рукам.

 – Позже  будешь пить! Сейчас детей играть отправим, а грибы  – это почти то же самое, что и ЛСД и новые препараты ДМТ и т.п. Это очень сильные наркотики, которые дают сильное опьянение, делают твою психику очень пластичной и часто приводят к различным галлюцинациям.

– Но грибы лучше, чем ЛСД, т.к. ЛСД – это химия, а грибы – экологически чистый природный продукт, – лукаво ухмыльнувшись, сказала она. – Их даже можно выращивать в обыкновенных цветочных горшках на подоконнике!

– Удобно! – оценил Рулон – И зачем их нужно употреблять?! – недоумевал он.

– Им, – презрительно показала пальцем на чуханов Марианна, – для балдежа! А нормальным людям – для лучшего понимания своей психики, для того, чтоб заглянуть наперёд и увидеть, какие состояния тебе могут быть доступны, чего ты можешь достичь йогической практикой. Грибы усиливают твоё психическое состояние, если оно плохое, ты попадёшь в ад, если хорошее – в рай. Поэтому, если ты хочешь что-то понять или глубже пережить, то нужно заранее на это настроиться, и грибы приведут тебя в ту область твоего внутреннего мира, в которую ты хочешь попасть, поэтому очень важна атмосфера, в которой ты будешь задвигаться. Грязный подвал с опустившимися наркошами быстро может для тебя превратиться в ад с чертями, а храм со жрецами – в рай с ангелами. Понял, придурок?  – сказала Мэри и прибавила звук на усилителе.

Мощные колонки хорошо прокачивали гостиную кислотным трансом. Чуханы уже стали забалдевать, докуривая папиросу с марихуаной.

– Вскоре пойдет гриб, и они заторчат, – пояснила Марианна.

– Санчо, веди их в детскую! – бросила она.

Он стал вместе с Рулоном и девушками выпроваживать гавриков в соседнюю комнату, всю заставленную детскими игрушками: шарами, надувными кругами, утками и прочей дребеденью.

– Танцуем, танцуем, мальчики! –  заводила их Неля.

Погнал транс, и чуханы стали отрываться, колбасясь под бешеный ритм музона.

– Туши свет! – скомандовала хозяйка.

Санчо щелкнул выключателем, и вся комната залилась таинственным светом неона, причудливо высвечивающим все предметы, заставляя светиться флюоресцирующим светом все белые предметы и другие яркие цвета.  

 Подустав, через часок здоровые амбалы стали интересоваться игрушками, они с интересом рассматривали кубики, шарики, куклы, которыми была заставлена вся комната. Вскоре Вадяс, забыв о суициде, стал увлеченно катать машинку по полу, жужжа и ползая на карачках. Денис катался по полу, ловя кайф от необычных ощущений, которые возникали от соприкосновения тела с паласом. Он подбрасывал, ловил и футболил надувные шарики, пускал пузыри и улюлюкал, как младенец. Витяй обнимался с резиновой надувной куклой, имитирующей женщину, целовал её и клялся в любви, потом  стал подбрасывать ее и футболить по всей комнате. Коляй ползал на четвереньках и бодал стену –  он заполз в угол комнаты и не знал, как оттуда выбраться, т.к. стена никак не поддавалась, и стены были с двух сторон, а что находится сзади, он об этом не мог подумать. Внезапно он начал блевать прямо в углу. Ему стало плохо, и он стал метаться  и трястись.

– Что это? – спросил Рулон у Мэри.

– И такое бывает, значит, организм не принял грибы.

– А что ж делать? – глупо поинтересовался Рул.

– А ничего! Санчо, займись им!

Санчо побежал и вернулся со шприцем, самки помогли ему сделать укол, и вскоре придурок затих и уснул.

– А что он ему вколол? – поинтересовался Рул.

– Метоклопромид, от рвоты, и нейролептик, чтоб он уснул. Впрочем, можно обойтись кефиром и снотворным. Промыть желудок, залить кефирчиком и спать, – ухмыльнулась Мэри.

– Во время ломок тоже очень хорошо принять нейролептики и глюкозу – всю ломку  можно благополучно проспать и не почувствовать мучений. Ну а теперь начнем нашу мистерию! – и она жестом пригласила Рулона  и остальных в гостиную.

– Ну, вот твой чай и таблетка, – указала Мэри Рулону.

– А зачем нужна таблетка? – озадаченно спросил Рул.

– Это амфетамин, придурок! – бросила она. – Он даёт энергию, чтоб ты не уснул в воздухе, когда, представив себя птицей, ты сбросишься с крыши, а главное, чтоб усилить твои ощущения: удивительное осязание, когда ты шмякнешься о камни, вкус, когда будешь пить воду из лужи, обоняние, когда поймешь, что это не вода, а моча, ну и, конечно же, секс, когда ты устроишь гарем из грязных дворняжек с помойки.  Ты сможешь чудесно насладиться с ними, – объясняла она под дружные взрывы хохота самок.

– Циклодол, димедрол, экстази – все колеса дают похожий эффект, только вот колипсол размывает, как будто ты плаваешь в соленом озере.

 Колеса и марихуана усиливают действие гриба, марихуана дает углубленное состояние, большую концентрацию.  Они с колесом хорошо дополняют друг друга, как инь и ян. Но самое главное – это обстановка и настрой, – сказала она и потушила свет, и гостиная озарилась светом неона, который освещал необычные сюрреалистические картины, которыми были завешаны все стены.

Вскоре Рулон ощутил приход. Он  почувствовал себя жутко пьяным, тело плохо слушалось его, перед глазами все расплывалось, ему казалось, что он чувствует не только своё физическое тело, но и эфирную оболочку, окружающую его. Он взглянул на Марианну, и ему показалось, что он видит ее ауру, она показала ему палец, и он глупо засмеялся и не мог остановиться. Смех лился из него, сотрясая его тело, как землетрясение. Его тело как будто состояло из воды – всё страшно тряслось в конвульсиях смеха. Вдруг он услышал в своих ушах голос, он  говорил ему как будто со всех сторон, отдаваясь эхом:

– Смотри, смотри, смотри!

Он поднял глаза и увидел изображение грибов, которые танцевали на своих  изгибающихся ножках. Над грибами парил дух с головой человека с потусторонним взглядом и яркой вспыхнувшей точкой  в центре головы. Его руки были подняты в колдовском жесте над грибами. Рулон упал на колени и стал молиться ему. Ему казалось, что он постигает сущность этого  духа и получает какое-то невыразимое безмолвное знание, но вдруг гриб исчез, и он увидел лицо Марианны, изо рта которой вырывались клубы дыма. Это она повернула ему голову от картины к себе и дула ему в лицо, выдыхая затяжку марихуаны. Запах марихуаны показался ему божественным. Она вставила ему сигарету в рот, но он никак не мог нормально затянуться. Сигарета всё выпадала изо рта, губы плохо слушались, наконец, он все-таки сделал затяжку, и ему показалось, что он дышит огнем. Он сидел и смотрел на огромную Шри Янтру, по бокам сидели девчонки, и ему казалось, что все они находятся в сновидении.

– Это сон! – произнес он, и сам не узнал свой голос. Синие, белые и красные треугольники Шри Янтры ярко светились.

Вот они начинали танцевать и кружиться по спирали, затягивая его куда-то внутрь. Он летел в этой спирали из треугольников, в огромном переливающимся туннеле, ему казалось, что открывается какое-то невыразимое знание, но вот он стал проваливаться в какую-то бездну и упал на дно пропасти,  стал рассыпаться на части и умирать. В это время он просто потерял равновесие, и его голова упала на стол. Марианна с Нелей стали поднимать его и выводить из-за стола. Ему показалось, что он воскресает и всплывает на поверхность океана.

– Танцуй, танцуй! – слышались ему издалека голоса ангелов.

Это Неля и Мэри пытались перенастроить его на  активность,  видя, что он начинает уже засыпать. Он стал делать плавающие несуразные движения, они показались ему гармоничным танцем Бога. Он стал двигаться все уверенней и активней. И теперь уже не мог остановиться, входя в раж.  Вокруг плавали и извивались, как змеи, смуглые  грациозные тела самок. На них ярко горело белым пламенем эротическое нижнее белье и прекрасные цветы, высвеченные неоном. Танец ему показался божественным и гармоничным. Ему показалось, что он находится в раю. И движется очень плавно и медленно, хотя он неистово плясал под бешеный ритм кислотного транса. Его взор остановился на картине с инопланетянами. Они ворвались сюда, и он оказался в космосе. Инопланетяне кружились вокруг него, то приближаясь, то удаляясь.  Внезапно к нему полетела ракета. Это Мэри поднесла сигарету с марихуаной. Она влетела ему в рот и взорвалась там. Её дым распространился повсюду, и время стало растягиваться. Время всё замедлялось, он слышал каждый звук музыки, и между звуками были огромные промежутки, хотя долбилки стучали с бешеной скоростью. Весь мир, казалось бы, замер, и перестал двигаться. Откуда-то издалека он услышал голос Бога. Сперва он не мог его понять, но вскоре он услышал, что Бог вещает ему.

– Я наделяю тебя великой силой, ты – могущественный маг, наделённый творящей энергией, – это Марианна внушающим голосом давала ему гипнотические установки. Рулон почувствовал себя состоящим из вибрирующих корпускул энергии, которые подчинялись его воле. Он знал, что любой его приказ будет выполнен. Он направил свою энергию на девушек и послал им волну благодати. Те ритмично кружились вокруг него в ритме транса. Марианна дала ему в руки бубен.

– Ты шаман! Великий шаман! – внушала она.– Ты проводишь камлание!

Рулон стал неистово колотить в бубен, кружась и выплясывая в шаманском чуме. Он был одет в какие-то шкуры. Вокруг него кружились невиданные звери, духи-помощники летали по чуму. Он отправился в путешествие в подземный мир.

Ночью Рулон очнулся и сразу не мог понять, где он и что происходит. Сверху его лицо прикрывала какая-то кастрюля, он снял её и понял, что это был бубен. В трусах была ещё какая-то ерунда. Он залез туда и извлек оттуда кямлу, которой он давеча бешено долбил по бубну. Сам он лежал в каком-то корыте, потом он стал втыкать, что это был стол, который лежал ножками вверх.

– Екарный бабай, – подумал он, – что же тут происходило?!

В темноте он стал шариться по комнате, натыкаясь на перевернутые стулья. Под ногами хрустели тарелки и стаканы. Впотьмах он наступил ногой на какую-то фигню, поскользнулся и грохнулся на пол.

– Ёшкин кот, что здесь было! – тут он стал вспоминать приключения своего грибного трипа и внезапно заорал, окаченный холодной водой из ведра.

– Ты не принял душ перед сном,  милый! – глумливо произнесла Марианна.

– Что со мной было? Это сон или реальность? – спросил Рул, отряхиваясь от воды и вытирая рукавом свое лицо.

– Ты спал наяву, милый! Наркотик происходит от слова наркоз, сон. И он приводит тебя на границу сна и бодрствования.

– Дак это был всего лишь сон! – воскликнул он.

– Нет, не только сон, смотри, что ты тут наворочал! – обвела она рукой комнату. – А твои переживания – они были вполне реальными. Когда ты стал магом и послал нам волну благодати, то все мы её чувствовали, так что это был активный сон! – рассмеялась она.

– Достижимо ли это состояние без наркотиков? – спросил он.

– Конечно! Весь религиозный опыт ведет человека к этому. Недаром религия – это опиум для народа. Практики йогов, камлание шаманов, киртан кришнаитов, радение христиан, медитации буддистов – всё это ведёт гораздо дальше, чем поверхностный опыт наркотиков, милый. Но раз  религии сейчас выродились и к тому же запрещаются государством, то остаётся заниматься наркоманией и алкоголизмом. Кто знает, может быть, химический транс под электронную музыку в кислотных клубах создаст религию третьего тысячелетия, но а поскольку ты сегодня принял амфетамин, а он действует целые сутки, то грех не позаниматься тебе сегодня секс-медитацией. Это очень мощная техника – самый быстрый и прямой путь к просветлению, который практиковался в храмах Каджураха и был известен жрицам Дэвадаси, – таинственно произнесла она. – Сейчас люди, скучая, ходят в церковь, заставляют себя из-под палки делать духовные практики, а раньше все с радостью ломились в тантрические храмы, где Дэвадаси – женщины, специально обученные древнему искусству секс-медитации – приводили людей к глубочайшему постижению их сути.

– В чем же заключалась эта медитация? – заинтригованно спросил Рулон.

– Как и любая медитация, она вела к отключению ума, с его глупыми оценками, страхами и эгоизмом, и к пробуждению в человеке его высшего «Я» – свидетеля, который беспрестанно взирает на все мысли, ощущения и чувства. И всё это делалось во время секса, совмещая приятное с полезным. Сейчас наши Дэвадаси, – указала она рукой на своих подружек, – будут проводить с тобой мистерию Кулурнава-тантры. А тебе нужно будет расслабиться, отключить все мысли и наблюдать за своими ощущениями, которые будут возникать во время ласк. Так ты научишься почаще отключать свой глупый диалог и наблюдать за тем, что происходит внутри тебя. Я же буду бить тебе по твоей башке, когда ты будешь отвлекаться от этого священного действа и уходить в идиотские грёзы своего ума. Понял, придурок? – рассмеялась она. 

Рулон разделся и лег на пол, на мягкую тигровую шкуру. Под обворожительную музыку девушки  приблизились к нему и стали ласкать его ноги, сося  облизывая его стопы. Он закрыл глаза, расслабился, предаваясь волне приятных ощущений. Как вдруг беспокойно подумал:

 

– Чистые ли у меня ноги? – и сразу схлопотал по болдянке, т.к. Мэри увидела, как напряглось его лицо, потеряв блаженное выражение. Он снова сосредоточился в межбровье, расслабился, и стал наблюдать откуда-то из центра головы за волнами сексуального возбуждения, поднимающимися от ног к его телу и голове.

– Вот оно – высшее «Я», вот оно – бессмертное сознание! – понял он, чувствуя, как наблюдает за всем, что происходит с телом. Девушки стали целовать и лизать его ноги, поднимаясь всё выше к мошонке, но они не спешили приближаться к его гениталиям. И одна из девушек, подняв его ногу, стала облизывать ему анус. Рулон опять отвлекся от блаженных ощущений, загордившись тем, что ему лижут зад, и воображая себя великим, как тут же схлопотал по своей глупой тыкве.

– Черт, опять меня дурачит  ум, – подумал он и вернулся к переживанию своих ощущений и созерцанию их.

Вот язык скользит по заднему проходу, вот проникает глубоко в него. Приятное блаженство, и нет ни оценок, ни мыслей. Есть только момент настоящего, здесь и сейчас. Тело на шкуре тигра и игривый язычок. Сексуальное возбуждение возрастало, и его тело  начало вибрировать и трястись от наслаждения.    

Рулон перевозбудился и стал думать, как бы поиметь их всез сразу, и тут же схлопотал по кумполу.

– Расслабляйся и будь в своём высшем «Я»! – скомандовала Мэри.

 Рулон сосредоточился на свидетеле, меньше отождествляясь со всем, что происходит, и глубоко расслабился. Две девушки страстно ласкали его. Он стал перевозбуждаться и сосредоточился на макушке, оттягивая туда сексуальную энергию. Возбуждение начало спадать, и он почувствовал, как сексуальная энергия стала подниматься вверх по позвоночнику в виде дрожи и волн жара змеёй Кундалини. Она вошла в голову и вспыхнула ярким светом в области Сахасрары. На макушке он стал ощущать запредельное блаженство пробуждающегося сознания.

В это время  за стеной уже давно не спали четыре  придурка. Витяй подсматривал в щелку и слушал, что Марианна объясняла Рулону про Кулурнава-тантру.

– Эй, пацаны, слухайте, шо я узнал! Давайте тож, мо, проделаем такой ритуал!

– А что давайте! –  согласились остальные.

– Вы, сосите мне пальцы, а ты, Вадяс, бей мне по балдянке, коды я буду терять мядятацию.

Витяй сел на табуретку, а Коляй с Диней стали сосать ему пальцы.  Вадяс встал взади Витяя, готовясь пиздить его по репе.

– Ой! – заорал  Витяй. – Вы сосите, а не грызите!

Вадяс тут же затарабанил ему кулаками по башке, как заяц по пню.

– Сохраняй медитацию, – произнес он замогильным голосом.

– Ой! Бей не так сильно! А то я раньше времени просветлею, – пожаловался Витяй, потирая избитую тыкву. – Теперь лижите мне яйца!

– Да че вы толкаетесь! Яйца-то маленькие! – пожаловался Диня.

– А вы по очереди, – поучал их Витяй.

– Ой! – вновь заорал он.– Ты не кусай их сука! Больно же! – Вадяс снова затарабанил по его кочану.

– Медитируй брат! – нараспев, подражая попу, произнёс он.

– Теперь сосите мне письку! – скомандывал Витяй.

Коляй взял в рот его саку, и тут из неё брызнула вего хавальник сперма, он стал её сглатывать и невольно начал жевать его хуй.

– А-А-А! – заорал Витяй и свалился с табуретки. – Дурак, ты же не в столовой! Смотри, как хуй мне обгрыз!

– А ты че стал кончать?! – пожаловался Коляй. – Так ты не просветлеешь, понял?! Я где-то читал об этом.

– А ну вас! – сказал перевозбужденный Вадяс и стал драть резиновую куклу.

Диня подбежал и вставил ей в рот.

– А как же я! – стал жаловаться Коляй, бегая вокруг них. – Где тут третья  дырка?

– Пиши жалобу заводу-производителю, – прикололся Витяй, – что только две дырки сделали.

– Тебе хорошо! Ты уже спустил! А мне то каково, – беспокоился Колян, весь сжимаясь и прыгая от возбуждения. Потом ему в голову пришла спасительная мысль. И он стал пристраиваться сзади к заднице Дини.